Что глядишь ты в талую воду?
Нам, увы, не понять природу,
На все воля Бога-творца.
Вдоль по жизни к смерти шагая,
На плече неся попугая,
Все равно дойдешь до конца.

Вот таков капитан-подводник,
Если память меня подводит,
Значит вовсе не капитан.
Значит что-то совсем другое,
С деревянной левой ногою,
Зайцем прыгаю по кустам.

Синей птицей лечу над бездной,
Залегаю рудой железной,
В темных складках коры земной.
И в затылок мне рудокопы,
Бьют, размеренно, без синкопы,
Пахнет мусором и весной.

Из зимы по весне и в лето,
Перед ужином горсть таблеток
В горло сыплю умерив боль.
Все вокруг просто злая шутка,
В небе дрозд, под кроватью утка,
Что ты плачешь? Господь с тобой.

Что ты плачешь? Не надо плакать,
Лучше, вот, что, сплети мне лапоть.
Буду в лапте, как Лев Толстой.
В плуг, впрягая свою кобылу,
Отрекусь от всего, что было.
Стану искренний и простой.

Брошу пить, курить, матюгаться,
Раздарю все свои богатства,
По земле пойду босиком.
В казуальной простой одежде,
Веря лишь в любовь и надежду,
Легок, слюдокрыл, носеком.

Выйду в  поле, расправив крылья,
Зная все, что когда то скрыли,
От меня мои доктора,
Что в халатах, цвета салата,
Забегали ко мне в палату,
И кричали: «Пора, пора!»

Не пора еще, не пора мне,
Я еще поведу кораблик
К неизведанным островам.
Избежав девятого вала,
Постою один у штурвала,
Покачаю свои права.

Правда, прав у меня не много,
Лишь дорога от Бога к Богу,
Ни куда с нее не свернуть.
И с дурацкой своей улыбкой,
Я по почве не твердой, зыбкой,
Как всегда отправляюсь в путь.

Как обычно, скрипя суставом,
Выгляжу немного усталым,
Исчезаю во тьме ночной.
Кто то машет мне в след рукою,
Зная, в общем, что я такое,
Кто то просто идет за мной.